Освящение и защита Тора в младшерунических надписях

В «Эдде Снорри» Тор освящает погребальный костёр Бальдра своим молотом («Видение Гюльви», 49). Мотив освящения Тором или молотом Тора находит отражение в младшерунических надписях более раннего, чем эпоха Снорри, периода. Ниже приводятся несколько таких надписей. Обратите внимание на первую надпись. Она интересна тем, что указывает на происхождение молота Тора из моря. Здесь же вероятно указание на функцию громовержца, т.е. на символическую связь Тора с молнией. Одновременно надпись совмещает символическую связь с прагматическим контекстом: Тор и боги в целом призываются для защиты.

1. Надпись над медном амулете из Эланда (ок. 1000 г.): Здесь я вырезал защиту тебе, Бови, с ... тебе точно. И пусть молния удержит всё злое от Бови. Пусть Тор защищит его молотом, что пришёл из моря. Беги от злого! Ничего не получить от Бови. Боги под ним и над ним.

2. Рунический камень (Vg 150; датируется эпохой викингов): Торви воздвигла этот камень в память об Эгмунде, её муже, очень хорошем воине. Пусть Тор освятит.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

3. Рунический камень (DR 100; датируется эпохой викингов): Гейрмунд ... сын сделал эти мемориальные [камни] в память о Сассуре. Старр воздвиг [этот] камень в память о покойном. Пусть Тор освятит этот памятник.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

4. Рунический камень (DR 220; датируется эпохой викингов): Сассур установил этот камень в память об Асгауте, своём брате, и [он] умер на Готланде. Пусть Тор освятит [эти] руны.

Обратите внимание также на появление нового по сравнению со старшеруническим периодом явления – просьб об освящении рун или камня. Старшерунические надписи же следуют принципу сакральности самого текста (сообщения).

автор Илайдж

«Старшая Эдда», «Эдда» Снорри и «Сага об Инглингах» являются широко известными мифологическими источниками для понимания многообразия текстовых образов Одина. «Деяния датчан» Саксона Грамматика менее известны отечественному читателю. Однако, литературное наследие хранит ещё два мифологических текста италийского происхождения, обращающихся к образу этого древнегерманского бога. Мифологическому происхождению лангобардов и роли Одина (а, точнее, Годана) посвящена статья.

От Годана к Водану: изучение двух ломбардских мифологических текстов


перевод © Илайдж, 2008


Поскольку большая часть нашего знания о богах и мифах Севера происходит из скандинавских и, в частности, исландских источников, время от времени завеса приоткрывается, чтобы дать нам поразительный вид грани мира древних богов к югу от Dannevirke.

По этому поводу я намереваюсь заново обратиться к таинственному упоминанию бога Годана, в двух древнеиталийских источниках на латыни о том, как лангобарды обрели своё имя после битвы за территорию со своими противниками вандалами.

Лангобардские источники

Первое упоминание этого бога — это анонимный текст Origo gentis Langobardorum, датируемый VII веком, и второе — в Historia Langobardorum, датируемом VIII веком, Павла Дьякона. Основной фокус презентации — фрагментарные свидетельства о природе и функции Годана и последующее их оценка в свете более поздних свидетельств богатых исландских и норвежских источников, упоминающих Одина.

Версия рассказа из Origo gentis Langobardorum звучит следующим образом:

«Виннилы жили на острове, называемом Скаданан. Ими правили два вождя Ибор и Агио и их мать Гамбара. Вандалы вторглись на их земли со своей армией, и два вождя вандалов, Амбри и Асси, потребовали от виннилов либо заплатить дань, либо вступить в бой. Виннилы выбрали битву со своими противниками. Затем вандалы обратились к Годану, чтобы выйти из битвы победителями, и он ответил, что собирается отдать победу тем, кого первым увидит на рассвете. Чтобы превзойти своих соперников, Гамбара обратилась за советом к жене Годана, Фрее. Она предложила воинам жены Годана выстроиться в ряд на рассвете в сопровождении своих жён с распущенными и придерживаемыми у подбородка волосами так, чтобы они были похожи на бороды. Когда занялась заря, Фреа повернула кровать всё ещё спящего Годана на восток, а затем разбудила его. Увидев выстроившихся в ряд виннилов, Года воскликнул: „Кто эти длиннобородые?” Фреа затем заметила, что поскольку он дал виннилам имя, он должен отдать им победу. Впоследствии виннилы победили вандалов и с тем пор назывались «длиннобородыми» (т.е. лангобардами)».

Вторая версия этой же истории принадлежит перу лангобардского историка Павла Дьякона. Она отличается от более ранней версии в ряде деталей:

«Из-за перенаселения виннилы, изначально жители острова Скандинавия, были вынуждены бросить жребий. И третья часть племени уплыла. Покинувшие родину виннилы под предводительством избранных Ибора и Аио и их властной матери Гамбары поселились в Скорингию на какое-то время. Вандалы под предводительством Амбри и Асси, контролирующие соседние провинции, послали гонцов к виннилам, чтобы те либо платили дань, либо приняли бой. Виннилы решили, что лучше биться за свою свободу, чем стать рабами вандалов. Когда вандалы обратились к Годану за победой, он пообещал её тем, кого первым увидит на рассвете. Однако, Гамбара отправилась к Фреа за советом, и та предложила, чтобы виннилы выстроились в ряд рано утром со своими жёнами с распущенными волосами вокруг лица так, чтобы они были похожи на бороды. Когда Года увидел длинный ряд воинов на рассвете, он воскликнул: „Кто эти длиннобородые?” Фреа убедила его отдать победу тем, кому он только что дал новое имя. Так, виннилы обрели победу».

Некоторые комментарии к текстам

Очевидно, что Павел Дьякон основывался в своей версии происхождения имени лангобардов на версии Origo gentis Langobardorum. Однако, есть и некоторые расхождения. Павел добавляет историю о перенаселении, которое вынудило третью часть виннилов покинуть родину. Он называет две области, где проживали виннилы: изначальную Скандинавию и Скорингию, где они поселились. Он изменяет события вокруг пробуждения Годана, минуя действия, которые проделала Фреа, чтобы он проснулся лицом на восток, чтобы увидеть собравшихся воинов виннилов и их женщин. С другой стороны, Origo gentis Langobardorum упоминает остров Скаданан как единственное место проживания племени. Иордан в своей «Гетике» (гл. 4, §25) называет местом происхождения готов как «Скандза».

Моммсен, в целом, прав, комментируя, что Павел неверно понял раннее изложение событий. Он видит, что кровать смотрит на запад, а потом вандалы должны были бы получить обещанную победу, но изменение положения кровати означало бы, что победа была бы отдана их противникам. С другой стороны, Годан у Павла выглядывает из окна на восток. По всей видимости, это самое очевидное направление, где можно видеть рассвет и приветствовать встающее солнце. Но в Origo gentis Langobardorum уловка Фреи объясняет, почему Годан отдал победу виннилам, тогда как читатель истории Павла списал бы её на непостоянство капризного божества, находящегося под женским влиянием.

Павел, очевидно, смущён этим мифологическим сюжетом. Он называет его «глупой сказкой» (ridicula fabula), рассказываемой «древностью» или «народами древних времён». Позже, в той же главе, Павел пишет, что «эти рассказы заслуживают смеха, а к ним можно относиться как не имеющим никакой значимости». Затем, следуя пути теологической корректности, пожалуй, необходимой в мире, всё ещё сотрясающемся от позора арианизма, Павел набожно добавляет, что «победу нельзя дать силами смертных, но она даётся с небес».

Затем Павел даёт альтернативную этимологию, чтобы никто не подумал, что он пал жертвой синкретизма: «…ясно, что лангобарды, таким образом, в позднее время были названы по длине своих бород, к которым не прикасался никакой железный инструмент, тогда как изначально они назывались виннилы. Поскольку в их языке lang означает „длинный”, а bart „борода”».

Павел Дьякон также комментирует форму божественного имени «Годан». В 1.9 он использует форму «Вотан» и добавляет, что «Вотан, кого они называли Годаном, добавляя одну букву, — это тот, кто зовётся Меркурием». Снова Павел скрывает свой источник, чтобы отвести от себя любые возможные обвинения в теологической некорректности, утверждая, что средиземноморский бог не существовал в современное время, и не в Германии, а в Греции.

Параллели между Годаном и Одином

(1) Имя

Форма имени бога, упоминаемого в Origo gentis Langobardorum, а также Павлом Дьяконом — Годан, но последний отмечает форму Вотан. Форма «Годан» происходит их начального «wo» во многих формах имени или «wuo» (как в древневерхнегерманском Wuotanestac «среда») с прибавлением согласного «g» с «wo». Де Фрис даёт нижненемецкие формы Godensdag и Gaundsdag «среда». Довольно интересно, что один из манускриптных вариантов написания имени виннилов в Origo gentis Langobardorum — Guinnilis.

Обсудив возможную альтернативную этимологию имени лангобардов, Павел пишет: «Вотан, кого они называют Годаном, добавляя одну букву, есть тот, кто зовётся Меркурием». Это указывает на то, что форма «Вотан» была также известна Павлу, предположительно, вследствие контактов с германским миром или, возможно, ранними готскими поселенцами.

В1.9 Павел утверждает, что Годан соотносится с римским богом Меркурием. Павел основывает свой комментарий на хорошо известной традиции классической авторов. В «Германии», 9 Тацит писал, что древние германские племена почитали Меркурия более всего и что считали подходящим предлагать ему человеческие жертвы в определённые дни. В тексте он продолжает упоминанием Геркулеса (?) и Марса, которые также являются объектом жертвоприношений. Здесь очевидно, что Тацит имел ссылался на соответствие между Меркурием и Вотаном.

Адам Бременский, с другой стороны, идентифицирован Одина с Марсом. Здесь он мог основываться на свойственных обоим богам характеристиках, как то покровительство войне, нежели устоявшейся традиции. Иордан писал, что готы приносили своих пленников в жертву Марсу и вешали захваченное боевое снаряжение на деревьях. Такая практика позволяет полагать, что речь шла о Вотане.

(2) Функция бога воинов

Из обоих лангобардских текстов невозможно с точностью понять, был ли Годан и богом войны и главным богов как вандалов, так и виннилов-лангобардов, поскольку он единственный бог, упомянутый в работе. Он является, по крайней мере, богов войны, хотя по прочтении складывается ощущение, что он также и главный бог. Именно в его руках находится возможность давать победу как повелителю битвы тому, кому пожелает. В тексте не говорится о каких-либо жертвах Годану его последователями, чтобы обрести желаемую победу. Вандалы просто искали его помощи, чтобы победить своего врага и получили загадочный ответ, что он отдаст победу тем, кого первым увидит на рассвете. Когда Гамбара от имени всех виннилов подошла к его жене, Фрее, этот факт рассматривается как само собой разумеющийся и богиня предложила Гамбаре возможную стратегему, чтобы обрести победу.

Это соответствует одной из многих функций Одина. В отличие от простого свидетельства о Годане в двух лангобардских мифологических источниках, образ Одина в своей ипостаси бога войны значительно более сложен и разнообразные аспекты могут быть лишь раскрыты контурно. Первый аспект Одина — это подстрекательство героев к битве. Одно из его имён было Hnikarr или Hnikaðr, означающее «подстрекающий битву». В «Песне о Харбарде», 24 Один хвастается, что подстрекал принцев биться друг с другом. Второй аспект заключается в том, что ему отдают в жертву перед битвой армии, чтобы добиться успешного исхода. Адам Бременский (кн. IV, 27) пишет, что шведы имели обыкновение приносить жертву Одину перед войной. Снорри Стурлусон утверждает в «Саге о Хаконе Добром» (гл. 14), что во время празднований жители Трандхейма поднимали тосты сперва Одину за победу короля в войне и его мощь, а затем Ньёрду и Фрею для хорошего урожая и мира. В-третьих, его рассматривают как защитника героев. Во многих случаях он описывается как покровитель героя, например, в «Саге о Вёльсунгах», где он является хранителем Вёльсунгов. В-четвёртых, именно Одину принадлежала функция наделять победой тех, кого он назначил. Поэтому среди его имён встречается Sigfaðir «отец победы» и Sighöfundr «наделяющий победой». Но такая победа могла быть и присуждена несправедливо, как то упоминается в «Перебранке Локи», 22. В уже упомянутой «Саге о Вёльсунгах» последний герой, Сигмунд, показывает изменчивую природу победы, наделяемой Одином. Одноглазый, запахнутый в чёрную накидку человек с копьём в своей руке обратился к Сигмунду. Меч героя ударил копьё и разлетелся вдребезги. С этого момента битва обернулась против Сигмунда, а он сам потерял свою жизнь. Пятый аспект заключается в том, что избранные павшие воины пребывают с ним в Вальгалле. Поэтому в «Прорицании вёльвы», 1 он назван Valföðr «отец павших».

(3) Связь с вождями

В описании Павла Дьякона два лидера виннилов, Ибор и Аио, были назначены править над третьей частью племени, которая была вынуждена покинуть родные земли (кн. 1, гл. 3). Далее описывается, как они были в «расцвете юношеской силы и более выдающиеся, чем остальные». Это предполагает, что они были назначены в силу своих лидерских качеств, нежели по принадлежности к правящей элите. Они были назначены непосредственно перед переселением.

В двух лангобардских текстах это вожди вандалов. В Origo gentis Langobardorum у Амбри и Асси, предводителей вандалов, был прямой доступ к Годану, а матриарх виннилов, Гамбара, имела прямой доступ к Фрее, придумавшей стратегему переодевания женщин в мужчин и передвинувшей мебель, чтобы Года сперва взглянул на восток и отдал победу её последовательнице. Павел Дьякон полагает, что именно вандалы обратились к Годану за поддержкой в битве. Он не упоминает двух лидеров вандалов, Амбри и Асси, но можно предположить, что только они договаривались с богом. В тексте нет упоминаний жертвоприношений Годану, но предположительно, знание древних языческих культов было утеряно к VII и VIII векам. Таким образом, единственное, что мы можем видеть в этих текстах, это то, что доступ к богам, по крайней мере, одному богу и его жене, был у предводителей.

Северная традиция богата примерами связи между Одином и правящим классом. Временами он защитник знаменитых героев и прародитель некоторых королевских семей. В Швеции он считался отцом Ингви, который, видимо, является Фрейром, равно как и предком Инглингов.

(4) Вопрос о небесном доме

Как в лангобардской, так и в древнесеверной традиции бог войны имел некое местопребывание на небе, откуда он мог наблюдать за миром людей. В Origo gentis Langobardorum Годан оповещает вандалов, которые искали его поддержки для победы в поединке, что он отдаст победу тем, кого он первым увидит на рассвете. Далее текст продолжает: «…когда стало светать, пока солнце поднималось, Фреа, жена Годана, повернула постель, на которой лежал её муж, на восток и разбудила его. И взглянув на них, он увидел…». Из этого источника у нас складывается впечатление, что в жилище бога есть окна, выходящие, по крайней мере, на восток и запад, и что обычно он смотрел в западное окно. Изменение положения постели обернуло всё так, что победа досталась тому, кому не предназначалась. Павел Дьякон (1.8) меняет эту часть рассказа и пишет, что Годан «обычно смотреть в окно на восток». В обоих источниках вандалы обращаются к нему и узнают, что он отдаст победу той армии, что первой увидит на рассвете. Origo gentis Langobardorum излагает явную причину, почему виннилы обхитрили вандалов, но Павел явно упускает эту причину из виду.

В древнесеверной традиции у Одина была hásæti («почётная скамья») в Асгарде, откуда он мог видеть всё, что происходит в девяти мирах. Ценность этого предмета мебели заключалось в том, что он являлся одним из четырёх источников обретения мудрости. Вторым источником были вороны, Хугин и Мунин, которые облетали миры и возвращались на плечи Одина, снабжая информацией («Речи Гримнира», 20). Третьим был залог глаза в обмен на глоток ценной жидкости в источнике Мимира («Видение Гюльви», 8). Наконец, было обретение рун, т.е. тайн, оккультного знания мудрости, стоящей за вещами, через принесение себя в жертву себе на дереве на девять ночей и дней («Речи Высокого», 138–141).

(5) Жена бога войны

В лангобардских латинских текстах имя жены Годана — Фреа, тогда как в древнесеверной традиции это Фригг. Можно только догадываться, как Фригг стала Фреей, которую легко спутать с именем богини Фрейи, сестры Фрея и дочери Ньёрда.

Надёжность лангобардской традиции

Рассказ о получении племенного имени, который привлёк наш интерес своими мифологическими деталями, неизбежно ставит вопрос, был ли он пережитком настоящей мифопоэтической традиции, уходящей корнями во времена до переселения, или поздним творением.

В XIX веке несколько авторов предложили альтернативные этимологии. Даже сам Павел (гл. 6) — пожалуй, по зову теологической корректности — позже даёт демифологизированную буквальную этимологию, которая могла быть заимствована у Исидора Севильского, который писал: «Лангобардов так часто звали из-за из развевающихся и никогда не бритых бород» (Etymologies IX, 2, 94).

Вильям Фулк в своём переводе и комментариях предлагает три различных этимологии в ссылке к главе 9 Павла Дьякона. Шмидт полагает, что bard или beard («борода») было изначальным именем племени и что lang было добавлено позже. Ходгкин предпочитает древневерхнегерманское barta («секира»), которая сохранена в английском halbert («алебарда»), тогда как Шмидт возводит имя к bord, что обозначало, по его представлению, длинные и низкие луга на реке Эльбе, где проживали лангобарды. Фулк подводит итог трём вариантам происхождения: «(1) длиннобородые люди, (2) люди, носящие длинные алебарды, (3) длинные береговые люди». Все, кроме предложенной Исидором буквальной этимологии, относятся к области фантазии и не проливают свет на предмет исследования.

Наш интерес в данный момент заключается не в происхождении лангобардов, но в мифологической связи с имянаречением. Однако, чтобы поместить мифологический рассказ в его контекст, полезно изучить свидетельства о племени, которые появляются в исторических источниках. Некоторые греческие и римские авторы писали, что лангобарды жили на территориях вдоль реки Эльбы. Страбон говорит, что они были частью более крупной свейской конфедерации между Рейном и Эльбой. Страбон также писал, что их вытеснили со своих родных земель на территорию на дальней стороне реки. Он добавил, что «это часто встречаемая черта всех народов в этой части мира, что они переселяются с лёгкостью, поскольку они не возделывают землю и даже не запасают пищу, но живут в маленьких хижинах, которые, по сути, есть временные постройки, и они живут по большей части, как кочевники, так что… они загружают свой скарб в повозки и со своими животными поворачивают туда, куда им кажется лучше».

Кажется, германские племена были подвижны по своей структуре и этот факт делает создаёт для археологов трудности в определении того или иного племени путём различения материальных культур с чётко определённых социальных и стилистических характеристик. Кристи обращается к работе Вегевитца в компактной группе захоронений в области долины Эльбы между рекой Oste на западе и рекой Jeetzel на востоке с центром на Bardengau. Раскопки, начавшиеся с конца XIX века, вскрыли большое количество трупосожжений, датируемых от VI века до н.э. до III в. н.э. Вегевитц обнаружил спад в находках 100–50 гг. до н.э., а затем начиная с 30 г. н.э. появление копий, мечей и щитов. Он рассматривал их как принадлежащих новоприбывшему племени, которое он соотнёс с лангобардами.

Оружие отражает военное сообщество, где использование копий бросалось в глаза. Кристи сообщает, что появление шпор указывает освоение верховой езды на лошадях, умение, редко в западногерманских племенах, но отмеченное среди лангобардов.

Этот же период отмечен увеличивающимся импортом римских товаров, которые ускорили растущую социальную стратификацию. Эта активизировавшаяся торговля отражена в находках импортированных товаров в могилах высшего класса.

Маркоманнские вторжения и кампания императора Марка Аврелия (164–180) пошатнула сложившийся хрупкий экономический баланс, приведя к экономической и социальной нестабильности, поскольку племенная элита потеряла своё богатство и пребывала в поисках альтернативных источников богатства. В итоге, можно предположить, что растущий спрос на товары римского мира и рост населения стали причинами нарушения преемственности поселения на волне нового переселения в конце II – начале III века.

Тем не менее, сложность точного определения археологического материала как лангобардского создаёт трудности в определении свидетельств как таковых. Ни одна урна с погребений не имеет ярлыка с надписью «langobardi». Можно только утверждать, что это возможно или даже возможно. Кристи подводит итог этой проблемы следующим образом:

«Тем не менее, мы должны оставаться на стороже в вопросе об этих свидетельствах. Раскопки вне зоны Bardengau остаются несколько фрагментарными и на данный момент не способствуют различению территории лангобардов и соседних племён. Многие из культурных черт, обозначенных Вегевитцем, как то использование захоронений с оружием, различие мужских и женских захоронений и отличительные металлические артефакты, встречаются на более широкой территории от Весса до Вистулы. Вероятность, что Bardengau принадлежала к более широкому формированию свеев и, позже, саксов и выдаётся по сравнению с другими территориями, может происходит просто в силу лучшей археологической задокументированности…»

Согласно Кристи, битва против вандалов или какой-либо другой группы, пожалуй, могла стоять за этими потрясениями. Действительно, возможно, что исход был в действительности иной, чем зафиксировано в лангобардских источниках, и что он был гораздо менее желательным, чем лангобарды записали. Эти внешние факторы повлияли на более общую германскую нестабильность в структуре поселений, и лангобарды могли оказаться втянутыми в эту цепочку переселений.

Это исследование свидетельств возможного лангобардского поселения на Эльбе показывает ситуацию, в которой могла произойти смена имени древнего германского племени. В Италии VII и VIII веков сохранялась память, что полуассимилировавшее сообщество в древние времена сменило своё имя с виннилов на лангобардов. Рассказ может быть значительно древнее, чем поселение на Эльбе: он мог быть переосмыслен, чтобы отвечать историческим потребностями того времени. Но соответствия между именами Годана и Одина, ролью бога войны, связи с племенными вождями, обладание небесным местопребыванием и присутствие жены с совпадающим именем показывают на удивительную схожесть и связь, уходящую глубоко в древние времена.

Источник: John Stanley Martin. From Godan to Wotan: An examination of two langobardic mythological texts // Old Norse Myths, Literature and Society. Proceedings of the 11th International Saga Conference. 2–7 July 2000, University of Sydney. Eds. Geraldine Barnes and Margaret Clunies Ross. Sydney (Austalia), 2000. Pp. 303–315.