Там не было гордыни, болезней, зависти, злых умыслов и массы несуразностей, которые потом узнала часть духовных существ, пришедших к Господу с вопросом или просьбой. Вот что они сказали – Господь Ты дал нам все, что только можно пожелать. Ты дал нам нескончаемое количество игр, в которые мы играем любя Тебя и, получаем в ответ Твою Любовь. Но Могли бы мы … поиграть в Тебя, да так, чтобы у нас не осталось даже тени сомнений, что мы – не Ты? Каждый в этой игре будет Тобой.

Да сказал Господь улыбнувшись. Но поскольку вся полнота Моей Любви наполняет и поддерживает мироздание, а вы будете только играть, то Я создам для вас другое мироздание. Мы назовем это мироздание в отличие от Духовного мира – Материальным миром. Вы войдете в этот мир в совокупности специальных одежд, сотканных из более грубых элементов, чем в Духовном мире. У каждого из вас будет свой корабль, с помощью которого вы поплывете по Материальному миру. Я незримо войду в ваш корабль и создам для каждого из вас основной элемент вашей игры – ощущение, что вы и есть — Я.

Все существа очень обрадовались такому ответу Бога. Однако Господь не разделил их радости и сказал – Однако эта игра далеко не безопасна. Ведь вы можете забыть Меня! Кроме того – этот мир не ваш родной дом, хоть и будет казаться таковым. Ваш корабль со временем будет ветшать. Его придется оставлять, когда он придет в негодность. Расставание с кораблем может быть трудным и болезненным, так как вам будет казаться, что этот корабль и есть вы сами. Все, что вы назовете в этом мире собой и своим, будет требовать ваших духовных сил для поддержания такого отождествления.

В этом мире вы будете испытывать только «Два Вида Наслаждения»! Первое вы будете испытывать, когда будете «Получать», а второе, когда будете «Отдавать»! Все разнообразие ваших наслаждений, по сути, сведется к этим двум видам.

Ну да ничего – сказал Господь. Я не буду вмешиваться в вашу игру до тех пор, пока вы не закричите – «ГОСПОДИ ПОМОГИ!». Тогда я приду на помощь. И для того, чтобы вы могли так закричать, я оставлю вам крошечку воспоминаний обо Мне.

Конечно я вас всех очень Люблю. Я буду всегда рад увидеть вас дома в Духовном мире после ваших игр. Моя Любовь будет той путеводной звездой, которая поможет вам найти путь домой. Скорее возвращайтесь – сказал Господь.

Так все и было. Но некоторые игроки заигрались, забыли уговор и пожелания Бога перед игрой. Так и играют по сию пору в эту игру, которая называется – «Я Господь!».

Сказка сказывается, а дело делается. Вот и конец нашей первой притчи.

«В свите Процветающего состояли родовитые люди. Одетые в белый шелк, они разъезжали в колесницах или не спеша прохаживались, посматривая [на всех] свысока.

Заметив Кая с Шан-горы, старого и слабого, с загорелым дочерна лицом, в платье и шапке отнюдь не изысканных, все они отнеслись к нему презрительно и принялись издеваться над ним, как только могли, обманывали его, били, толкали, перебрасывали от одного к другому. Но Кай с Шан-горы не сердился, прихлебатели устали, и выдумки их исчерпались.

Тогда в месте с Каем все они взошли на высокую башню, и один из них пошутил:

— Тот, кто решится бросится вниз, получит в награду сотню золотом.

Другие наперебой стали соглашаться, а Кай, приняв все за правду, поспешил бросится первым. Точно парящая птица, опустился [он] на землю, не повредив ни костей, ни мускулов.

Свита Фаня приняла это за случайность и не очень-то удивилась. А затем [кто-то], указывая на омут в излучине реки, снова сказал:

— Там — драгоценная жемчужина. Нырни — найдешь ее.

Кай снова послушался и нырнул. Вынырнул же действительно с жемчужиной.

Тут все призадумались, а Процветающий велел впредь кормить [Кая] вместе с другими мясом и одевать его в шелк.

Но вот в сокровищнице Фаня вспыхнул сильный пожар. Процветающий сказал:

— Сумеешь войти в огонь, спасти шелк — весь отдам тебе в награду, сколько ни вытащишь!

Кай, не колеблясь, направился [к сокровищнице], исчезал в пламени и снова появлялся, но огонь его не обжигал и сажа к нему не приставала.

Все в доме Фаня решили, что он владеет секретом, и стали просить у него прощения:

— Мы не ведали, что ты владеешь чудом, и обманывали тебя. Мы не ведали, что ты — святой, оскорбляли тебя. Считай нас дураками, считай нас глухими, считай нас слепыми! Но дозволь нам спросить: в чем заключается твой секрет?

— У меня нет секрета, — ответил Кай с Шан-горы. — Откуда это — сердце мое не ведает. И все же об одном я попытаюсь вам рассказать.

Недавно двое из вас ночевали в моей хижине, и я слышал [как они] восхваляли Процветающего: [он] — де властен умертвить живого и оживить мертвого, богатого сделать бедняком, а бедного — богачом. И я отправился [к нему], несмотря на дальний путь, ибо поистине у меня не осталось других желаний. Когда пришел сюда, [я] верил каждому вашему слову. Не думая ни об опасности, ни о том, что станет [с моим телом], боялся лишь быть недостаточно преданным, недостаточно исполнительным. Только об одном были мои помыслы, и ничто не могло меня остановить. Вот и все.

Только сейчас, когда я узнал, что вы меня обманывали, во мне поднялись сомнения и тревоги, [я] стал прислушиваться и приглядываться к [вашей] похвальбе. Вспомнил о происшедшем: посчастливилось не сгореть, не утонуть — и от горя, от страха [меня] бросило в жар, охватила дрожь. Разве смогу еще раз приблизиться к воде и пламени ?

С той поры удальцы Фаня не осмеливались обижать нищих и коновалов на дорогах. Встретив их, кланялись, сойдя с колесницы.

— Узнав о(б) этом, Цзай Во сообщил Конфуцию. Конфуций же сказал:

— Разве ты не знаешь, что человек, полный веры, способен воздействовать на вещи, растрогать небо и землю, богов и души предков, пересечь [вселенную] с востока на запад, с севера на юг, от зенита до надира. Кай с Шан-горы поверил в ложь, и ничто ему не помешало. Тем паче, когда обе стороны искренни. Запомни сие, юноша!».
«Потерянный» поднял глаза, когда дочитал листок, но незнакомца, сидящего с ним рядом уже не было. Он встал и положил листок в карман.

Прошло много времени. Он выучил эту притчу наизусть, и не переставал думать о вере, про которую ему говорил незнакомец. И вот однажды он понял смысл притчи. Восторгу его не было конца. Не думая ни о чем, он бросился к тому месту, где давно встретил незнакомца. Незнакомец также сидел на старом месте. «Потерянный» быстро и с благодарностью говорил незнакомцу о том, что он понял. Но незнакомец молчал. Замолчал и «потерянный». Тогда незнакомец сказал – Вспомни свой совершенный образ! Это тебе поможет! — и протянул другой листок. Листок коснулся руки «потерянного» и в то же мгновение незнакомец исчез. На листке было написано следующее:

«Цзи Синцзы тренировал бойцовского петуха для чжоуского царя Сюаньвана. Через десять дней [царь] спросил:

— Готов ли петух к бою?

— Еще нет. Пока самонадеян, попусту кичится.

Через десять дней [царь] снова задал [тот же] вопрос.

— Пока нет. Еще бросается на [каждую] тень, откликается на [каждый] звук.

Через десять дней [царь] снова задал [тот же] вопрос.

— Пока нет. Взгляд еще полон ненависти, сила бьет через край.

Через десять дней [царь] снова задал [тот же] вопрос.

— Почти [готов]. Не встревожится, пусть даже услышит [другого] петуха. Взгляни на него — будто вырезан из дерева. Полнота его свойств совершенна. На его вызов не посмеет откликнуться ни один петух — повернется и сбежит».
Прошло много времени. «Потерянный» выучил эту притчу наизусть, и не переставал думать о совершенном облике, про который ему говорил незнакомец. И вот однажды он понял смысл притчи. Восторг наполнил его и сменился удивительным покоем. Тогда он опять пошел к тому месту, где когда-то встретил незнакомца. Незнакомец сидел на старом месте. «Потерянный» поклонился незнакомцу и спокойно сел рядом. Молчание прервал незнакомец. Он сказал – Найди учителя! – Это тебе поможет! – и протянул новый листок бумаги. «Потерянный» с благодарностью взял листок. Тогда незнакомец встал и удалился. «Потерянный» долго смотрел ему вслед, а внутри у него умирал «Потерянный». Он просто истаял, а на его месте родился странный тихий зов. Тогда он взглянул на листок. Там было написано следующее:
«Недеянием небо достигает чистоты, не деянием земля достигает покоя. При слиянии недеяния их обоих развивается [вся] тьма вещей. Неразличимо, неуловимо [они] исходят из ничего; неразличимы, неуловимы, не обладают образом. [Вся] тьма вещей зарождается в недеянии. По этому и говорится: «Небо и земля бездействуют и всё совершают». А кто из людей способен достичь недеяния?»
Прочитав эти строки, он задумался, и тут на листке начали появляться новые строки:
«Учитель Лецзы стал учиться.

Прошло три года, и [я] изгнал из сердца думы об истинном и о ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился [я] взгляда Старого Шана. Прошло пять лет, и в сердце родились новые думы об истинном и ложном, устами по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда [я] удостоился улыбки Старого Шана. Прошло семь лет, и, давая волю своему сердцу, [уже] не думал ни об истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни о вредном. Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке. Прошло девять лет, и как бы ни принуждал [я] свое сердце думать, как бы ни принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно; не ведал, что для других истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно. Перестал [отличать] внутреннее от внешнего. И тогда все [чувства] как бы слились в одно: зрение уподобилось слуху, слух — обонянию, обоняние — вкусу. Мысль сгустилась, а тело освободилось, кости и мускулы сплавились воедино. [Я] перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, о чем думает сердце, что таится в речах. Только и всего. Тогда-то в законах природы [для меня] не осталось ничего скрытого».

Сказка не знает, встречался ли еще наш герой с незнакомцем? Однако на том месте, где сидел незнакомец, забил чистый источник и люди говорят, что он животворный.

Говорят, что иногда к этому источнику приходит наш герой и с улыбкой тихо сидит, глядя на журчащую воду источника.
Сказка сказывается, а дело делается. Вот и конец нашей второй притчи.