Пантеон шаманистских божеств делится не только по иерархической лестнице сверху вниз – тэнгрии, хаты, духи умерших шаманов, но и по горизонтали на «восточный» и «западный». В одной из легенд говорится, что в далеком прошлом тэнгрии составляли одно целое, но потом разгорелась борьба за власть, которая завершилась расколом тэнгриев на два лагеря. Хан Хормуста стал главой западных благодетельных тэнгриев, а Атаа улаан – восточных коварных тэнгриев. М.Н. Хангалов считает, что деление пантеона на две части отражает факт раздела зэгэтэ аба на два самостоятельных отдела, ранее бывших двумя крыльями всенародной облавы. Т.М. Михайлов полагает, что разделение тэнгриев на 44 восточных и 55 западных является отражением монгольской административной системы: разделения монгольского войска на два крыла, два лагеря в результате междоусобной борьбы после распада империи.
В «Золотой книге» («Алтан дэбтэр» - не дошедшая до нас хроника семейной истории «золотого рода» Борджигин, которая явилась основным источником «Сборника летописей» Рашид-ад-Дина), самый старый экземпляр которой можно отнести в XIV в., нет «классификации богов на добрых и злых, западных и восточных», - писал Ц. Жамцарано. Естественно, что в «Золотой книге» были отражены верования коренных монголов XIII в. Можно предположить, что понятие о расколе пантеона на два враждебных лагеря относится к более отдаленным временам, причем происхождение представления о 55 западных и 44 восточных божествах связано с определенной территорией, с конкретными этническими группами. Внимательное знакомство с этнографическим материалом показывает, что деление шаманистского пантеона соотносится с территорией Прибайкалья, «где в старину смежно поселились буряты двух больших племен булагат и эхирит, которые враждовали между собой, угоняли друг от друга скот и похищали женщин». К племени булагат относились балаганские, идинские, аларские, китойские буряты Иркутской области, обитавшие на западном побережье Байкала. Восточнее от них жили кудинские буряты, которые также относились к племени булагат. Но верования кудинских бурят, несмотря на их этническую принадлежность к булагатам, более общи с верования эхиритов, культы кудинских бурят те же, что и у эхиритов.
По сведениям М.Н. Хангалова и В.А. Михайлова, восточные божества, то есть те, которые «расположены» на восточке, в стороне восхода солнца являются злыми, *нецензурная брань* – холодными, чужимы, а западные – это божества добрые, и соответственно являются халуун – своими (халуун – единоутробный). Западные тэнгрии и хаты «предпочтительным обожанием пользуются у бурят балаганских. У кудинских и ольхонских видную роль играет восточный хат». Кудинские буряты совершали разные обряды в честь Эрлен (Эрлик) хана, восточных тенгриев, например, Хамхир богдо и Гужир тэнгри, которых называли удха тэнгри (удха – род, происхождение от «одного огня» по материнской линии). Почитание восточных хатов, «страшных и неблагоприятных людям злых существ наблюдается и у балаганских бурят», но более распространено среди кудинских и ольхонских. К числу восточных хатов относятся 13 асаранги тэнгри – покровители черных шаманов, Эрлен хан со своим штатом, Ажирай бохо – «хозяин» черного коня (он же «хозяин» реки Зулхэ – Лены), «хозяин» острова Ольхон – Хан Хото баабай, которого иногда считают братом Эрлен-хана или его затем. Будучи почитаемы, восточные тэнгрии и хаты называются *нецензурная брань* бурхад – холодные, враждебные; считалось, что время от времени они раздают оспу людям в виде податей. «Хозяева» Ольхона и р. Лены, пользующиеся уважением, - божества чужеродные, заимствованные, первоначальное злые. С течением времени их прежний характер стал забываться, и они были причислены к белым. Жертвоприношения приносили как белые, так и черные шаманы, предпочтительнее черные.
Восточные божества у бурят булагатов считаются враждебными, у кудинских бурят наблюдается двойственное отношением к ним. Восточные хаты как будто бы являются их родовыми покровителями, но в то же время чувствуется признание за ними элемента чужеродности. У забайкальских бурят (хоринцев) культ 13 северных повелителей, который соответствует, вероятно, 13 асаранги тэнгри (по М.Н. Хангалову), считается родовым культом хоринских бурят. Культ 13 северных повелителей был также зафиксирован нами у агинских бурят (отдельные роды хоринцев) и баргузинских (по происхождению эхириты). Места обитания 13 северных повелителей «располагаются» на северном и южном побережьях Байкала, на острове Ольхон. О культе 13 северных повелителей имеются сведения в архивных фондах Ц. Жамцарано, Г-Д. Нацова, в летописи хоринских бурят В. Юмсунова, в «Монгольской хрестоматии» А.М. Позднеева. Названия 13 северных повелителей в разных источниках не совпадают, отличны, однако некоторые из них встречаются во всех записях. Это «хозяин» острова Ольхон – Хан Хото баабай, «хозяин» Лены – Ажирай бобо, «хозяин» Байкала, Ангары, Иркутска, Баргузина – Буха нойон, причем в этом списке «хозяева» Ангары и Иркутска упоминяются в последнюю очередь. Хан Хото баабай обычно выступает главным среди тринадцати. Но ни в одном из списков не указывается, что 13 северных повелителей относятся к злым восточным божествам, и иногда «восточный пантеон» (восточные тэнгрии) не представлен как вредоносный, каким он характеризуется по материалам хотя бы М.Н. Хангалова.
Культ 13 северных покровителей обычно связывается с островом Ольхон как местом общего пребывания их, а «западный пантеон» - в основном с Тункинскими горами. Почитание божеств с острова Ольхон было очень распространено у кудинских бурят и, как мы уже отмечали, у баргузинских, хоринских, агинских. Агинские буряты моление тайл тайха, посвященное 13 северным повелителям во главе с Ойхон баабай, устраивали у себя на Алхане. Совершая жертвоприношение, просили дождя, детей, богатства. По окончании моления девять всадников на девяти белых лошадях скакали вокруг горы Алханы. По данным К.М. Герасимовой, совершая жертвоприношение в честь 13 северных эжэнов «на горе, противоположной Алхане на 7 жертвенниках приносили в жертву 7 баранов. Молящиеся утверждали, что жертва от этой горы по прямой линии через просвет алханайских каменных ворот достигала до хозяина Ольхона». Хоринские, агинские, баргузинские буряты, обращаясь к хозяину Ольхона, называли его то Ойхон, то арын 13 ноен, то Хан Хото баабай. Якутское слово «хотой» в данном словосочетании указывает на древнее происхождение культа «хозяина» острова, когда здесь проживали исторические предки якутов и бурят – курыкане, тотемом которых, вероятно, был орел. Интересно, что в тексте о шаманистском пантеоне бурят сохранилось выражение «хотой бургэд», где первое слово означает «орел» по-якутски, а второе – по-бурятски. Подобные сочетания слов не редки в бурятском языке и являются свидетельством двуязычия предков бурят.
Исходя из вышеизложенного, мы пришли к выводу, что деление шаманистского пантеона на две части согласуется с реальными географическими зонами: западные тэнгрии и хаты – это покровители бурят племени булагат, живущих на западе по отношению к кудинским, ольхонским, баргузинским (а в прошлом и хоринским, некогда проживавшим на этой территории) бурятам, находящимся от них на востоке и относящимся в основном к племени эхирит, в этническом субстрате которого преобладал тюркский элемент. Эта группа бурят имела своих тэнгриев и хатов-покровителей, которые для булагатов были чуждыми и враждебными.
Действительные отношения, легшие в основу деления тэнгриев и хатов на два лагеря, отражены в легендах и преданиях. Народные предания, записанные М.Н. Хангаловым, С.П. Балдаевым, повествуют о вражде между восточными и западными тэнгриями в лице их потомков и объясняют ее тем, что сыновья западного и восточного тэнгри совместно изобрели искусство ковать железо, но Бохо Муя, сын западного тэнгри, отнял кузницу, устроенную Бохо Тэли – сыном восточного тэнгри. Они спустились на землю, где продолжали борьбу, превратившись в быков. Победителем вышел сивый пороз, сын западного тэнгри Бохо Муя. Он удалился на высокие снежные тункинские горы Мундарга, которые назывались его престолом. Бохо Муя под именем Буха ноен баабай считается творцом и покровителем бурят племени булагат, а также покровителем крупного рогатого скота светлой масти. А побежденный Бохо Тээли ушел на восток и сделался Гужир тэнгри, покровителем крупного рогатого скота темной масти, а также, как уже отмечалось, Гужир тэнгри, в частности, у кудинских бурят, назывался «удха тэнгри», то есть предком.
Следы борьбы, происходившей на территории Прибайкалья, находим и в легенде об Ольхонской пещере. В древние времена, согласно легенде, «в Ольхонской пещере жил повелитель монголов Гэгээн бурхан, но остров понравился Хан Хута баабаю, и Гэгэн со своими монголами откочевал на верблюдах с юртами. Некоторые монголы остались, от них пошли ольхонские буряты. Шаманская пещера ужасна тем, что в ней живет страшный дух Хан Хута баабай. К этой пещере ежегодно зимой приезжали забайкальские буряты, вероятно, хоринские буряты. Хоринцы происходят с острова Ольхон».
В легенде о Гэсэре злейшие враги человечества обитают в восточной стороне, за великой рекой Леной. Эта страна была холодная. Там беспрестанно дули ветры, росли чахлые березы. И жили там мангадхаи. Они насылали болезни, засуху, портили источники вод и ключей, сеяли раздор между людьми. Самым главным в этом холодном царстве был Лобсоголдой Хаара (черный) мангадхай (в бурятском языке словом «мангадхай», «мангас» называют обычно чужеземца, иноплеменника).
Подобные представления о том, что болезни и несчастья насылались с востока (или севера) восточными тэнгриями и хатами, явились причиной возникновения понятия о черных и белых шаманах у бурят, главным образом у западных.
Явление белого и черного шаманства имело место в религиозных верованиях бурят, а также в основном якутов и алтайцев. Вопросы, касающиеся данного феномена, наиболее противоречивы и спорны. Однако уяснение сущности белого и черного шаманства представляется необходимым для понимания религиозной системы шаманизма.
Относительно происхождения белого и черного шаманства существуют разные мнения. В частности, Д.К. Зеленин полагал, что белое шаманство появилось в феодальном обществе. Он считал, что белое шаманство – это попытка высшего класса создать свою собственную религию.
По мнению Т.М. Михайлова, деление шаманов на белых и черных было связано с глубоким социальным расслоением общества, с выделением аристократических родов, члены которых считали себя «белокостными» в отличие от простых смертных – «чернокостных». Шаманы, обслуживающие «белокостных», относились к белым. Внешней формой и атрибутом их становятся белая одежда и белый конь. Шаманы не знатных, подчиненных родов назывались черными.
В.Ф. Трощанский считал, что у древних якутов прежде всего «выступил на смену класс белых шаманов… жрецов для общественных жертвоприношений». Эта точка зрения нам более близка.
Насколько древне происхождение белого и черного шаманизма? Анализ древнеуйгурского материала об ильвичи как шамане, не впадающем в экстаз и камлающем помахиванием опахалом, одновременное существование служителей культа под названием ильвичи и кам, указывает, что еще в древнетюркское время существовали шаманы различного характера.
М.Н. Хангалов предполагал, что в древнем обществе деятельность шамана отличалась полифункциональностью. Во время религиозных обрядов шаман – это верховный жрец, в военных действиях – полководец, во время облавной охоты – руководитель облавы, он же врач и посредник между сородичами и божествами. Должность его была выборной. У древних тюрков каган одновременно считался верховным духовным лицом государства, его суверенная власть вытекала из магической власти. У лесных племен меркит и ойрат, где особенно было развито шаманство, главари племен носили титул бэхи. Термин «бэхи» означал волхва – предводителя. Хорчи Усун из рода Барин, возведенный Чингисханом в сан бэхи, приходился ему родственником. Еще до становления Чингиса всемонгольским ханом, Хорчи якобы было откровение (заарин): Небо и Земля сговорились, нарекли Темучина царем царства.
Бэхи Усун был представителем древних шаманов того времени, когда вождь рода, племени являлся не только предводителем, но также провидцем, предсказателем. В данном случае в роли предсказателя выступает близкий родственник вождя. Бэхи должен был ездить на белом коне и облачаться в белое одеяние.
Совмещение в одном лице вождя и жреца-шамана отразилось в обычае возведения на престол вождя в обряде посвящения шамана. И в том и в другом случае прослеживается следующая аналогия: при возведении государя (у тюрков – тугю) на престол сановники сажают его на войлок и по солнцу кругом обносят девять раз, и шамана так же сажают на белый войлок, поднимают высоко и вносят в белый бухэг (шалаш).
По «Сокровенному сказанию», наряду с бэхи Хорчи Усуном (белым шаманом), который должен был «освящать» годы и месяцы, чтобы счастье и благополучие сопутствовало членам рода, действует Кокечу Тэб тэнгри. Он слыл человеком сверхестественной силы. Согласно преданиям, он не знал ни холода, ни голода, зимой мог ходить голым. По сведениям Рашид-ад-Дина, Кокечу бугэ (боо) одевался в белое и ездил на белом коне, то есть считался шаманом небесного происхождения. Однако по отношению к роду Чингисхана он был чужеродцем, воспринимался как черный шаман. И хотя Тэб тэнгри объявил себя избранником божества, он был умерщвлен, ибо посягал на трон самого Чингисхана.
По сведениям М.Н. Хангалова, должность шамана в древности была выборной. Бэхи средневековых монголов также выбирался – это был старший в роде, он возводился в этот сан согласно родовым традициям. В то же время появляется идея о божественном избранничестве кандидата в шаманы – духовного предводителя рода. Известно, что Кокечу буге объявил себя избранником тэнгриев на этот поприще.
По этнографическим данным XIX – первой половины ХХ в., определенные культовые действия совершались старейшинами рода или белыми шаманами, а часть обрядов культовой системы шаманизма находилась в ведении черных шаманов. Деление шаманов на черных и белых зависело от того, каким божествам и духам они служили. Так, например, у минусинских тюрков весеннее моление Небу – тигыр тайх – находилось вне сферы злых духов. Это моление проводил старик, знающий обычаи старины и слова жертвенной молитвы. «Шаман, если даже присутствует – безумеет и падает». У якутов возлияние добрым божествам совершал шаман или старейшина. Аи оюна (белый шаман) не имел шаманского костюма и бубна. Злым божествам приносили «кровавые жертвы скотом. Эхто жертвоприношение называлось кярях (у бурят – хэрэг). По представлениям якутов добрые божества обитают на восточной, самой высокой стороне, а злые абасы, аджарай – на западе, ниже. У западных бурят деление на черных и белых шаманов определялось делением шаманистского пантеона божеств на два лагеря, которые покровительствовали двум большим этническим общностям. Это деление явилось, видимо, отражением действительных отношений: постоянных военных столкновений, ведущих к смещениям и экзогамным бракам между булагатами и эхиритами.
Белые шаманы и шаманки совершали религиозные обряды – тайлганы, посвящаемые добрым западным тэнгри и хатам, а черным, восточным никаких жертвоприношений не делали, не чествовали их.
По материалам М.Н. Хангалова (о верованиях западных бурят) в XIX в. белый шаман мало чем отличался от черного. Душа его проходила обучение шаманскому мастерству. Он приобретал способность впадать в состояние экстаза и совершать путешествия на небеса. Для белого шамана также было характерно избранничество, он получал посвящение, шаманские атрибуты. Внешним его отличием был белый цвет одеяния. Шаман, имевший «саган утха», совершая обряд призывания тэнгри, хатов, надевал белую одежду, садился на белого коня.
М.Н. Хангалов писал также, что черные и белые шаманы одинаково проходили обряд посвящения и получали шаманские атрибуты, но особенность черных шаманов состоит в том, что они обязательно должны были иметь утха от божества-покровителя кузнецов, а также от семи бурханов: «хозяина» острова Ольхон, «хозяина» Лены, Ажирай бохо, Алиман тургэн, «хозяев» Куртуна, Голоустной, то есть восточных хатов.
Надо отметить, что сведения о белых и черных шаманах у разных этнических групп бурят отличны. У западных бурят, у которых шаманизм несмотря на христианизацию продолжал эволюционировать, белые шаманы по всем характерным признакам приближаются к типу шамана «камлающего», только он не может совершать зло и внешним его отличием по прежнему остается белый цвет одеяния. Что касается восточных, забайкальских бурят, о них мы скажем ниже.
В ходе исторического развития общества, несомненно, происходили изменения форм белого и черного шаманизма. Все же попытаемся выделить главные признаки, отличающие белого шамана от черного.
Белые шаманы проводили в основном обряды общественного значения, совершали жертвоприношения божествам-покровителям рода перед началом крупных мероприятий, во время больших празднеств. По всей вероятности, был прав М.Н. Хангалов, когда писал, что шаман в древности – это одновременно вождь, предсказатель, жрец и врач. Моления родового значения, где в качестве жреца часто выступал старейшина рода, вероятно, знало большинство доклассовых обществ. Например, религиозные церемонии индейцев более или менее связаны с родом. Во время ежегодных религиозных празднеств ирокезов сахемы (старейшины) и военные вожди отдельных родов, в силу своей должности, причислялись к «блюстителям веры» и выполняли жреческие функции. «Привязанность» к роду, характерная для белого шамана, сохранялась очень долго. Белым шаманом в XIX – начале ХХ в. часто называли старейшину рода, старика преклонного возраста, знакомого с правилами проведения обряда и текстом призывания божеств. В то время названия белых шаманов могли быть различными. В частности, тункинские буряты служителей культа при проведении общественных молений называли «хада тахигша» (совершающий жертвоприношения хатам, «хозяевам гор»), однако поясняли, что по своей природе он является белым шаманом.
Белого шамана отличает то, что он представлял служителя родового культа. Ведь добрые западные божества бурят-булагатов, в верованиях которых особенно ярко отражено деление шаманов на белых и черных, идентифицируются с родовыми покровителями.
Черный шаман, напротив, не имел права участвовать при совершении родовых молений. Иногда он мог присутствовать только в качестве рядового участника. Однако на молениях родового значения возбранялось присутствие не только черных шаманов, но и всех чужеродцев, а также женщин. В то же время девушки как представительницы своего рода находились вне этого запрета. Женщины не имели права быть участниками тайлганов, так как считались пришедшими из другого, чужого рода, хотя данный запрет обычно объяснялся тем, что женщина – существо ритуально нечистое (бузартай).
Можно привести немало примеров, когда на обряды родового характера не допускались люди из другого рода, не говоря уже о шаманах-чужеродцах. Подобные сведения имеются еще в «Сокровенном сказании», где говорится, что на родовое моление «чжугели» допускались люди только своего рода.
Из сказанного выше напрашивается вывод, что под термином «черный шаман» подразумевали на определенной стадии шамана из другого рода, вернее – даже племени. Недаром существовало мнение о том, что духи болезней и смерти насылаются чужеродными шаманами, иноплеменниками.
Шаман, имевший происхождение, наследственность по материнской линии, назывался «хари утхатай» (хари – чужой, чужеродный). Шаман хари утхатай по отношению к отцовскому роду, несомненно, являлся шаманом чужеродным. Избранник шаманских предков по отцовской линии считался «халуун утхатай», то есть свой, или белый шаман.
Отцовский род одинаково принимал участие в проведении обрядов посвящения шамана как халуун утхатай, так и хари утхатай. Покровителями шамана хари утхатай были духи шаманских предков по материнской линии, которые якобы могли оказывать недоброжелательное воздействие на членов отцовского рода. В данном случае шаман хари утхатай, т.е. черный, мог выступать в роли защитника, ибо он имел право совершать жертвоприношение чужеродным божествам. Поэтому главной функцией черного шамана считалась лечебная или защитная. Специфика деятельности определяла своеобразие его атрибутов, костюма – он изобиловал железными подвесками, кольцами. Одним из покровителей черного шамана должен быть покровитель кузнецов, придающий ему, как считалось, особую магическую силу.
Особенность черного шамана в отличие от белого заключалась в том, что в своей культовой деятельности он не был ограничен рамками рода. Черный шаман являл собою как бы предтечу шамана-профессионала. Процесс становления шамана-профессионала раскрывает, как нам кажется, материал о верованиях кудинских бурят, зафиксированный В.А. Михайловым. Он писал, что у кудинских бурят шаманы совмещали в себе обязанности служителей как белого, так и черного шаманистского культа. Сначала они приносили умилостивительные жертвоприношения чужеродным божествам, а постепенно завоевав их расположение, добились права иметь утха от них, быть избранниками этих чужеродных божеств, вследствие чего они стали восприниматься ими как свои, покровители, а не как злые, черные. Таким шаманы приносили жертвы и светлым, и черным божествам. Про них говорили «хоер тээшээ ябадалтай» - «имеющие хождение на обе стороны», то есть на востое и на запад, и к добрым, и к вредоносным божествам.
Кудинские буряты расселялись между булагатами и эхиритами, возможно, поэтому у них один и тот же шаман мог быть одновременно и черным и белым. Балаганские и идинские буряты очень боялись черных шаманов, потому что, по поверью, они могли съесть душу человека при помощи злых духов. Кудинские буряты представляют прообраз шаманов-профессионалов. Шаманы-профессионалы, могущие обслуживать религиозные потребности не только своего рода, выделяются, видимо, в период разложения родовых отношений.
Таким образом, белый шаман свое звание получает согласно родовому обычаю выбирать самого старшего в роде на должность жреца. Черный шаман представляется избранником духов, и в этом случае звание шамана передается уже по наследству. Главная функция белого шамана заключалась в совершении жертвоприношения родовым покровителям, в том время как назначение черного шамана состояло в основном в «борьбе» или умилостивлении чужих вредоносных духов. Атрибуты белого шамана: белое одеяние, нет никаких железных деталей в костюме и атрибутах, нет бубна, (чаще всего), при молениях «употребляет ветку лиственницы с лоскутами» - опахало. Черный шаман обычно имеет шаманское облачение – оргой и майхабши – и обязательно бубен. Костюм его покрыт железными подвесками, кольцами.
Чем было обусловлено деление шаманов на белых и черных? Вероятно, этому способствовали различные факторы, предположительно следующие: а) экзогамность браков; б) принцип двоичности в мировоззрении: верхний мир – нижний мир, добрые духи – злые духи, добро – зло, свет – тьма и т.п.; в) определенное воздействие, возможно оказывали религия Зороастра и манихейство. С принципами зороастрийской религии предки бурят были знакомы, по всей вероятности, в древнетюркское время через согдийцев, которые населяли устье р. Унги и исповедовали зороастризм (как известно, от согдийцев их письменность переняли уйгуры, а затем она была заимствована монголами), а идеи манихейства протобурятами были восприняты через уйгуров, у которых в VIII в. манихейство становится официальной религией.
Мировоззренческая концепция протобурят, основанная на культе Солнца, на принципах двоичности, явилась благодатной почвой для наложения ярко выраженных дуалистических концепций «религий запада». Возможно, влиянием «западной стороны» объясняется деление шаманистского пантеона тэнгриев на западный и восточный, причем именно западные тэнгрии выступают как добрые, благодетельные, хотя у якутов светлые божества соотносятся с востоком – стороной восхода солнца. Это предположение в какой-то мере подтверждается следующим фактом: специальное моление божествам света Солнцу – Луне совершалось для умилостивления шаманских духов племени хонгодор, которых называли «баруун газарай бурхад» - «божества западных земель».
Влияние религий Зороастра и Мани, может быть, сказалось даже на появлении самого понятия «белый шаман» - «белый жрец». В памятнике древнетюркской письменности Ырк битиг – Книга гаданий (Х в.) – в одной из притч упоминается «Белый отец» - один из «чистых священнослужителей», «совершенных» и «избранных», одетых, согласно уставу, в белое одеяние и белую митру, т.е. высших иерархов манихейской общины. В религии бон известен бог жрец «Белый свет». Как известно, на тибетскую религию оказала огромное влияние древнеиранская религия, так преобразив ее, что позднюю религию бон можно было назвать митраизмом.
В верованиях бурят встречаются удивительные совпадения с представлениями зороастрийской религии. Зороастрийская концепция нечистоты всего мертвого, отношение всего, что связано со смертью, к области сакрального нечистого, не чужда для мировоззрения бурят. Приведем некоторые примеры: чтобы не осквернить воду реки, через которую переправляют покойного, в реку бросали серебряные и золотые монеты – «протягивали мост»; чтобы не осквернить землю – умершего опускали на белый войлок. Посредством огня и воды проводилось ритуальное очищение всех и всего, что соприкасалось с умершим. В течение семи дней шаман остерегался входить в дом, где находится покойник, в дом с роженицей, он не должен был находиться там, где проходит отел скота, т.е. в местах, связанных с родами и смертью. В течение трех семидневок (21 день) запрещалось совершать возлияние в местности, где недавно кто-то умер. Эти дни считались черными днями (харатай), потому что «кругом витает ритуальная скверна» (орон дэлэхэй бузарлаха).
Согласно Авесте (священный канон), зороастрийцы относились к северной стороне как к обители всякого зла, таковы же представления о севере у бурят.
Зороастрийская вера выступала против массовых кровавых жертвоприношений. Воспоминания о бескровных жертвоприношениях светлым добрым божествам живы у бурят и в наши дни. Особенно отчетливо бытование этого обычая зафиксировано в якутских преданиях: лошадей, посвященных светлому божеству Урун айыы, угоняли как можно дальше, чтобы они не смогли вернуться в свой табун. Угон лошадей совершали юноши, одетые во все белое, на белых лошадях, с белыми (очищенными от коры) палками в руках.
Ряд аналогий можно продолжить. Вероятно, некоторые из них будут представлять типологически сходные явления, а некоторые действительно возникли в результате взаимовлияний местных традиционных верований и представлений, присущих зороастризму, манихейству.
Литература:
Галданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. // Издательство «Наука». Сибирское отделение. Новосибирск, 1987. С. 105-118.
